Все породы собак собачье счастье

Суббота, 20 Августа 2011 г. 19:54 + в цитатник

Александр Куприн

Один из друзей писателя вспоминал, что он «ни разу не видел, чтобы Куприн прошёл мимо пса на улице и не остановился, чтобы его не погладить». Куприн создал целую серию рассказов о собаках: «Белый пудель», «Пиратка», «Собачье счастье», «Барбос и Жулька», «Завирайка», «Барри», «Бальт», «Ральф», «Сапсан» и другие.

Собачье счастье

Было часов шесть-семь хорошего сентябрьского утра, когда полуторагодовалый пойнтер Джек, коричневый, длинноухий веселый пес, отправился вместе с кухаркой Аннушкой на базар. Он отлично знал дорогу и потому уверенно бежал все время впереди, обнюхивая мимоходом тротуарные тумбы и останавливаясь на перекрестках, чтобы оглянуться на кухарку. Увидев в ее лице и походке подтверждение, он решительно сворачивал и пускался вперед оживленным галопом.

Обернувшись таким образом около знакомой колбасной лавки, Джек не нашел Аннушки. Он бросился назад так поспешно, что даже его левое ухо завернулось от быстрого бега. Но Аннушки не было видно и с ближнего перекрестка. Тогда Джек решился ориентироваться по запаху. Он остановился и, осторожно водя во все стороны мокрым подвижным носом, старался уловить в воздухе знакомый запах Аннушкиного платья, запах грязного кухонного стола и серого мыла. Но в эту минуту мимо Джека прошла торопливой походкой какая-то женщина и, задев его по боку шуршащей юбкой, оставила за собою сильную струю отвратительных китайских духов. Джек досадливо махнул головою и чихнул, – Аннушкин след был окончательно потерян.

Однако пойнтер вовсе не пришел от этого в уныние. Он хорошо был знаком с городом и потому всегда очень легко мог найти дорогу домой: стоило только добежать до колбасной, от колбасной – до зеленной лавки, затем повернуть налево мимо большого серого дома, из подвалов которого всегда так вкусно пахло пригорелым маслом, – и он уже на своей улице. Но Джек не торопился. Утро было свежее, яркое, а в чистом, нежно-прозрачном и слегка влажном воздухе все оттенки запахов приобретали необычайную тонкость и отчетливость. Пробегая мимо почты с вытянутым, как палка, хвостом и вздрагивающими ноздрями, Джек с уверенностью мог сказать, что не более минуты тому назад здесь останавливался большой, мышастый, немолодой дог, которого кормят обыкновенно овсянкой.

И действительно, пробежав шагов двести, он увидел этого дога, трусившего степенной рысцой. Уши у дога были коротко обрезаны, и на шее болтался широкий истертый ремень.

Дог заметил Джека и остановился, полуобернувшись назад. Джек вызывающе закрутил кверху хвост и стал медленно подходить к незнакомцу, делая вид, будто смотрит куда-то в сторону. Мышастый дог сделал то же со своим хвостом и широко оскалил белые зубы. Потом они оба зарычали, отворотив друг от друга морды и как будто бы захлебываясь.

«Если он мне скажет что-нибудь оскорбительное для моей чести или для чести всех порядочных пойнтеров вообще, я вцеплюсь ему в бок, около левой задней ноги, – подумал Джек. – Дог, конечно, сильнее меня, но он неповоротлив и глуп. Ишь, стоит болван боком и не подозревает, что открыл весь левый фланг для нападения».

И вдруг… Случилось что-то необъяснимое, почти сверхъестественное. Мышастый дог внезапно грохнулся на спину, и какая-то невидимая сила повлекла его с тротуара. Вслед за этим та же невидимая сила плотно охватила горло изумленного Джека… Джек уперся передними ногами и яростно замотал головой. Но незримое «что-то» так стиснуло его шею, что коричневый пойнтер лишился сознания.

Он пришел в себя в тесной железной клетке, которая тряслась по камням мостовой, дребезжа всеми своими плохо свинченными частями. По острому собачьему запаху Джек тотчас же догадался, что клетка уже много лет служила помещением для собак всех возрастов и пород. На козлах впереди клетки сидели два человека наружности, не внушавшей никакого доверия.

В клетке уже собралось довольно многочисленное общество. Прежде всего Джек заметил мышастого дога, с которым он чуть не поссорился на улице.

Дог стоял, уткнувши морду между двумя железными палками, и жалобно повизгивал, между тем как его тело качалось взад и вперед от тряски. Посредине клетки лежал, вытянувши умную морду между ревматическими лапами, старый белый пудель, выстриженный наподобие льва, с кисточками на коленках и на конце хвоста. Пудель, по-видимому, относился к своему положению с философским стоицизмом, и, если бы он не вздыхал изредка и не помаргивал бровями, можно было бы подумать, что он спит. Рядом с ним сидела, дрожа от утреннего холода и волнения, хорошенькая, выхоленная левретка с длинными, тонкими ножками и остренькой мордочкой. Время от времени она нервно зевала, свивая при этом трубочкой свой розовый язычок и сопровождая каждый зевок длинным тонким визгом… Ближе к заднему концу клетки плотно прижалась к решетке черная гладкая такса с желтыми подпалинами на груди и бровях. Она никак не могла оправиться от изумления, которое придавало необыкновенно комичный вид ее длинному, на вывороченных низких лапках, туловищу крокодила и серьезный мордочке с ушами, чуть не волочившимися по полу.

Кроме этой более или менее светской компании, в клетке находились еще две несомненные дворняжки. Одна из них, похожая на тех псов, что повсеместно зовутся Бутонами и отличаются низменным характером, была космата, рыжа и имела пушистый хвост, завернутый в виде цифры 9. Она попала в клетку раньше всех и, по-видимому, настолько освоилась со своим исключительным положением, что давно уже искала случая завязать с кем-нибудь интересный разговор. Последнего пса почти не было видно; он забился в самый темный угол и лежал там, свернувшись клубком. За все время он только один раз приподнялся, чтобы зарычать на близко подошедшего к нему Джека, но и этого было довольно для возбуждения во всем случайном обществе сильнейшей антипатии к нему. Во-первых, он был фиолетового цвета, в который его вымазала шедшая на работу артель маляров. Во-вторых, шерсть на нем стояла дыбом и при этом отдельными клоками. В-третьих, он, очевидно, был зол, голоден, отважен и силен; это сказалось в том решительном толчке его исхудалого тела, с которым он вскочил навстречу опешившему Джеку.

Молчание длилось с четверть часа. Наконец Джек, которого ни в каких жизненных случаях не покидал здравый юмор, заметил фатовским тоном:

– Приключение начинает становиться интересным. Любопытно, где эти джентльмены сделают первую станцию?

Старому пуделю не понравился легкомысленный тон коричневого пойнтера. Он медленно повернул голову в сторону Джека и отрезал с холодной насмешкой:

– Я могу удовлетворить ваше любопытство, молодой человек. Джентльмены сделают станцию в живодерне.

– Как. Позвольте… виноват… я не расслышал, – пробормотал Джек, невольно присаживаясь, потому что у него мгновенно задрожали ноги. – Вы изволили сказать: в жи…

– Да, в живодерне, – подтвердил так же холодно пудель и отвернулся.

– Извините… но я вас не совсем точно понял… Живодерня… Что же это за учреждение – живодерня? Не будете ли вы так добры объясниться?

Пудель молчал. Но так как левретка и такса присоединились к просьбе Джека, то старик, не желая оказаться невежливым перед дамами, должен был привести некоторые подробности.

– Это, видите ли, mesdames, такой большой двор, обнесенный высоким, остроконечным забором, куда запирают пойманных на улицах собак. Я имел несчастье три раза попадать в это место.

– Эка невидаль! – послышался хриплый голос из темного угла. – Я в седьмой раз туда еду.

Несомненно, голос, шедший из угла, принадлежал фиолетовому псу. Общество было шокировано вмешательством в разговор этой растерзанной личности и потому сделало вид, что не слышит ее реплики.

Только один Бутон, движимый лакейским усердием выскочки, закричал:

– Пожалуйста, не вмешивайтесь, если вас не спрашивают!

И тотчас же искательно заглянул в глаза важному мышастому догу.

– Я там бывал три раза, – продолжал пудель, – но всегда приходил мой хозяин и брал меня оттуда (я занимаюсь в цирке, и, вы понимаете, мною дорожат)… Так вот-с, в этом неприятном месте собираются зараз сотни две или три собак…

– Скажите, а бывает там порядочное общество? – жеманно спросила левретка.

– Случается. Кормили нас необыкновенно плохо и мало. Время от времени неизвестно куда исчезал один из заключенных, и тогда мы обедали супом из…

Для усиления эффекта пудель сделал небольшую паузу, обвел глазами аудиторию и добавил с деланным хладнокровием:

– …из собачьего мяса.

При последних словах компания пришла в ужас и негодование.

– Черт возьми! Какая низкая подлость! – воскликнул Джек.

– Я сейчас упаду в обморок… мне дурно, – прошептала левретка.

– Это ужасно… ужасно! – простонала такса.

– Я всегда говорил, что люди подлецы! – проворчал мышастый дог.

– Какая страшная смерть! – вздохнул Бутон.

И только один голос фиолетового пса звучал из своего темного угла мрачной и циничной насмешкой:

– Однако этот суп ничего… недурен… хотя, конечно, некоторые дамы, привыкшие к цыплячьим котлетам, найдут, что собачье мясо могло бы быть немного помягче.

Пренебрегши этим дерзким замечанием, пудель продолжал:

– Впоследствии, из разговора своего хозяина, я узнал, что шкура наших погибших товарищей пошла на выделку дамских перчаток. Но, – приготовьте ваши нервы, mesdames, – но этого мало. Для того, чтобы кожа была нежнее и мягче, ее сдирают с живой собаки.

Отчаянные крики прервали слова пуделя:

– Но это же невероятно!

– О боже мой, боже мой!

– Нет, хуже палачей…

После этой вспышки наступило напряженное и печальное молчание. В уме каждого слушателя рисовалась страшная перспектива сдирания заживо кожи.

– Господа, да неужели нет средства раз навсегда избавить всех честных собак от постыдного рабства у людей? – крикнул запальчиво Джек.

– Будьте добры, укажите это средство, – сказал с иронией старый пудель.

– Перекусать всех людей, и баста! – брякнул дог озлобленным басом.

– Вот именно-с, самая радикальная мысль, – поддержал подобострастно Бутон. – По крайности будут бояться.

– Так-с… перекусать… прекрасно-с, – возразил старый пудель. – А какого вы мнения, милостивый государь, относительно арапников? Вы изволите быть с ними знакомы?

– Гм… – откашлялся дог.

– Гм… – повторил Бутон.

– Нет-с, я вам доложу, государь мой, нам с людьми бороться не приходится. Я немало помыкался по белу свету и могу сказать, что хорошо знаю жизнь… Возьмем, например, хоть такие простые вещи, как конура, арапник, цепь и намордник, – вещи, я думаю, всем вам, господа, небезызвестные. Предположим что мы, собаки, со временем и додумаемся, как от них избавиться… Но разве человек не изобретет тотчас же более усовершенствованных орудий? Непременно изобретет. Вы поглядели бы, какие конуры, цепи и намордники строят люди друг для друга! Надо подчиняться, господа, вот и все-с. Таков закон природы-с.

– Ну развел философию, – сказала такса на ухо Джеку. – Терпеть не могу стариков с их поучениями.

– Совершенно справедливо, mademoiselle, – галантно махнул хвостом Джек.

Мышастый дог с меланхолическим видом поймал ртом залетевшую муху и протянул плачевным голосом:

– Эх, жизнь собачья.

– Но где же здесь справедливость, – заволновалась вдруг молчавшая до сих пор левретка.
– Вот хоть вы, господин пудель… извините, не имею чести знать имени…

– Арто, профессор эквилибристики, к вашим услугам, – поклонился пудель.

– Ну вот, скажите же мне, господин профессор, вы, по-видимому, такой опытный пес, не говоря уже о вашей учености; скажите, где же во всем этом высшая справедливость? Неужели люди настолько достойнее и лучше нас, что безнаказанно пользуются такими жестокими привилегиями…

– Не лучше и не достойнее, милая барышня, а сильней и умней, – возразил с горечью Арто. – О! Мне прекрасно известна нравственность этих двуногих животных… Во-первых, они жадны, как ни одна собака в мире. У них настолько много хлеба, мяса и воды, что все эти чудовища могли бы быть вдоволь сытыми целую жизнь. А между тем какая-нибудь десятая часть из них захватила в свои руки все жизненные припасы и, не будучи сама их в состоянии сожрать, заставляет остальных девять десятых голодать. Ну, скажите на милость, разве сытая собака не уделит обглоданной кости своей соседке?

– Уделит, непременно уделит, – согласились слушатели.

– Гм! – крякнул дог с сомнением.

– Кроме того, люди злы. Кто может сказать, чтобы один пес умертвил другого из-за любви, зависти или злости? Мы кусаемся иногда – это справедливо. Но мы не лишаем друг друга жизни.

– Действительно так, – подтвердили слушатели.

– Скажите еще, – продолжал белый пудель, – разве одна собака решится запретить другой собаке дышать свежим воздухом и свободно высказывать свои мысли об устроении собачьего счастья? А люди это делают!

– Черт побери! – вставил энергично мышастый дог.

– В заключение я скажу, что люди лицемерны, завистливы, лживы, негостеприимны и жестоки… И все-таки люди господствуют и будут господствовать, потому что… потому что так уже устроено. Освободиться от их владычества невозможно… Вся собачья жизнь, все собачье счастье в их руках. В теперешнем нашем положении каждый из нас, у кого есть добрый хозяин, должен благодарить судьбу. Один хозяин может избавить нас от удовольствия есть мясо товарищей и чувствовать потом, как с него живьем сдирают кожу.

Слова профессора нагнали на общество уныние. Более никто не произнес ни слова. Все беспомощно тряслись и шатались при толчках клетки. Дог скулил жалобным голосом. Бутон, державшийся около него, тихонько подвывал ему.

Вскоре собаки почувствовали, что колеса их экипажа едут по песку. Через пять минут клетка въехала в широкие ворота и очутилась среди огромного двора, обнесенного кругом сплошным забором, утыканным наверху гвоздями. Сотни две собак, тощих, грязных, с повешенными хвостами и грустными мордами, еле бродили по двору.

Дверь клетки отворилась. Все семеро только что приехавших псов вышли из нее и, повинуясь инстинкту, сбились в кучу.

– Эй, послушайте, как вас там… эй вы, профессор… – услыхал пудель сзади себя чей-то голос.

Он обернулся: перед ним стоял с самой наглой улыбкой фиолетовый пес.

– Ах, оставьте меня, пожалуйста, в покое, – огрызнулся старый пудель. – Не до вас мне.

– Нет, я только одно замечаньице… Вот вы в клетке-то умные слова говорили, а все-таки одну ошибочку сделали… Да-с.

– Да отвяжитесь от меня, черт возьми! Какую там еще ошибочку?

– А насчет собачьего счастья-то… Хотите, я вам сейчас покажу, в чьих руках собачье счастье?

И вдруг, прижавши уши, вытянув хвост, фиолетовый пес понесся таким бешеным карьером, что старый профессор эквилибристики только разинул рот. «Лови его! Держи!» – закричали сторожа, кидаясь вслед за убегающей собакой.

Но фиолетовый пес был уже около забора. Одним толчком отпрянув от земли, он очутился наверху, повиснув передними лапами. Еще два судорожных движения, и фиолетовый пес перекатился через забор, оставив на его гвоздях добрую половину своего бока.

Старый белый пудель долго глядел ему вслед. Он понял свою ошибку.

ПРОЗА, Мифы, легенды, притчи, афоризмы

Источник

Самые добрые собаки в мире: топ-10 пород

Самые добрые собаки в мире: Unsplash

Самые добрые собаки в мире несколько тысячелетий преданно служат человеку. Они лечат людей от депрессии, спасают в горах и даже работают на таможнях. Среди топ-10 самых добрых собак оказались как небольшие мопсы, так и гиганты-мастифы.

Лабрадор-ретривер

Лабрадор-ретривер — одна из самых добрых пород собак в мире. Они очень жизнерадостные, дружелюбные и в какой-то мере легкомысленные собаки.

Лабрадоры выведены в 1800-х. Несмотря на название, порода происходит не из Лабрадора, а из соседнего Ньюфаундленда (Канада). Порода произошла от скрещивания маленького ньюфаундленда, ретривера, фоксхаунда и сеттера.

По словам Американского клуба собаководства, лабрадор-ретривер стал самой популярной породой в 2020 году. Первоначально выведенный для охоты, современный лабрадор-ретривер — это преимущественно семейная собака. Он отлично ладит со всеми членами семьи, хотя для очень маленьких детей может оказаться слишком шумным и гиперактивным другом.

Померанский шпиц: характеристика, уход и содержание

По утверждению Animal Planet, лабрадоры могут выполнять разные функции на службе у человека:

• быть собаками-поводырями;
• спасать людей;
• служить на таможне.

Золотистый ретривер

Двоюродные братья лабрадоров-ретриверов — золотистые ретриверы — тоже выведены из мелких пород ньюфаундлендов в ХІХ веке. В чистых ретриверах течет кровь сеттеров, бладхаундов и исчезнувших уже твид-уотер-спаниелей.

Золотистый ретривер: Wikipedia

Ретриверы — собаки-терапевты. У них мягкий и сопереживающий характер, они неугомонные оптимисты. Ретриверы хороши как компаньоны для ребенка или пожилого человека. Мирный характер позволяет им уживаться с другими животными.

Ретриверы имеют отличный нюх и могут использоваться в служебных целях для поиска наркотиков, взрывчатки или пропавших людей. Эти собаки очень любят воду и не упустят возможности поплавать.

Бордер-колли: фото, описание породы, характер

Бассет-хаунд

Название породы бассет-хаунд происходит от basset hound (дословно — ‘низкая гончая’). Предки бассет-хаундов выведены в средневековой Франции. Завезенные в Британию бассеты были смешаны с бладхаундами и биглями, образовав породу бассет-хаунд.

Собаки этой породы очень общительные и веселые. По определению авторитетного ресурса TopDog, бассет-хаунд — это «клоун» в собачьем мире: он постоянно веселит людей. Иногда бассет-хаунды балуются как декоративные собаки.

Собаки этой породы верны хозяевам, отлично ладят с детьми и дружелюбны с незнакомыми людьми. Бассет-хаунды любят быть частью стаи или семьи, плохо переносят одиночество. Оставленный на длительное время песик этой породы нуждается в компании другой собаки или кота.

Белая швейцарская овчарка

Шотландская вислоухая кошка: описание, характер, уход

Белая швейцарская овчарка — дружелюбная и верная собака. Швейцарские овчарки более спокойные и покладистые, чем их немецкие братья.

Этих животных выводили как пастушьих собак. Белый окрас шерсти позволял быстро отличить овчарку от напавшего на стадо овец волка.

Порода получила популярность в Северной Америке и была завезена в Швейцарию. Благодаря стараниям швейцарских заводчиков белая овчарка признана отдельной породой.

Белая швейцарская овчарка: Wikipedia

Эти собаки хороши в спасательных операциях и как поводыри. Лучше всего белая швейцарская овчарка проявляет себя в роли сторожевой собаки. Она бдительно охраняет свой пост, никогда не покидает его без разрешения.

Белая овчарка — собака не агрессивная, верная и послушная. По утверждению DogsPlanet, она никогда не будет скалить зубы на хозяина. Собаки этой породы отлично ладят с детьми и другими животными.

Бенгальская кошка: фото, характер, описание породы

Мопсы — порода декоративных собак. Мопсов вывели в Древнем Китае и разводили для императорской семьи. Характерные складки на лбу этих собак схожи с китайскими иероглифами. Их называли императорской печатью. В Европу мопсы попали в XVI веке, а благодаря королеве Виктории стали очень популярными среди аристократии.

Мопсы владеют мимикой, которая похожа на человеческую. Они могут отразить на мордочке:

По словам Американского клуба, мопс — идеальная домашняя собака. Они счастливы в городе или деревне, с детьми или стариками, в качестве единственного домашнего животного или в стае.

Миролюбивые мопсы относятся к самым маленьким собакам в мире. Уживаются со всеми. У них спокойный и уравновешенный характер, обаятельная внешность.

Мальтийская болонка: описание породы, уход, фото

Самоедская лайка

Самоедская лайка относится к 14 древнейшим породам собак. Как утверждает биолог Бриджит фон Хольдт, ДНК самоедов больше похоже на ДНК волка, чем на генетический код других собак.

Самоеды были одомашнены в северных регионах для езды в упряжке и помощи пастухам. У северных народов самоеды — члены семьи. Они спят и разделяют пищу с хозяевами. Собаки этой породы очень выносливые, их двухслойная шерсть помогает выдерживать температуру до –60 °С.

Самоеды очень общительные. Они игривые, у них огромный запас энергии, который необходимо ежедневно выплескивать. Самоеды с большой нежностью и осторожностью относятся к детям.

Эти собаки — настоящие весельчаки. Однако обладают очень независимой личностью, дрессировка может вызвать трудности.

Персидская кошка: описание породы, фото

Сенбернар

Сенбернары — выносливая и крупная порода собак. Высота в холке сенбернара превышает 70 см.

Название породы происходит от названия монастыря святого Бернара (Saint-Bernard). Собаки, проживающие в высокогорной альпийской местности, использовались местными монахами и простыми жителям для:

• перевозки грузов;
• предупреждения о сходе лавины;
• спасательных операций в горах.

Самый знаменитый представитель породы — пес Барри, который спас более 40 человек из-под лавин.

Сенбернары — это очень преданные собаки, хорошо поддаются дрессировке. Они беспрекословно слушаются хозяев и хорошо ладят с детьми. С маленькими детьми сенбернары обходятся с большой осторожностью и лаской.

Покладистый и дружелюбный сенбернар станет хорошим членом семьи. Однако ему необходимо много места в доме или квартире.

Сирийский хомяк: уход и содержание в домашних условиях

Бишон фризе

Бишон фризе — декоративная порода собак, выведенная во Франции. Название породы переводится как ‘кучерявая болонка’.

Предки бишон фризе — средневековые болонки. Их использовали на флоте для ловли грызунов. После обретения популярности среди знати эти собаки были «освобождены» от трудовой повинности.

По стандарту породы собаки должны иметь высоту в холке 23–28 см, при этом более ценятся меньшие по размеру особи.

Бишон фризе: Wikipedia

Собаки породы бишон фризе игривые, веселые, любознательные и смелые, агрессии не проявляют. Они хорошо ладят с хозяевами и поддаются тренировке, хотя и имеют несколько противоречивый характер.

Английский мастиф

Английский мастиф — древняя порода собак, крупнейший мастиф и дог Европы. Мастифы были известны еще в Древнем Риме, где выполняли множество функций:

Джунгарский хомяк: уход и содержание, чем кормить, фото

• участвовали в боевых действиях и гладиаторских боях;
• использовались в охоте на крупных животных;
• охраняли дома.

Римские правители высоко ценили мастифов: по силе в бою их приравнивали к нескольким пехотинцам. У современных мастифов больше нет нужды участвовать в битвах, их часто покупают как семейную собаку.

Английский мастиф: Wikipedia

Хотя английский мастиф выглядит устрашающе, Американский клуб собаководства описывает его характер как добродушный. Мастифы — послушные и терпеливые собаки. Они с добротой и любовью относятся к членам семьи. Хотя мастифы относятся настороженно к чужим людям, агрессию они проявляют исключительно для защиты своей семьи от нападения.

Бигль

Бигль — английская порода охотничьих собак. Эти животные веселые, ласковые и добрые. Самая яркая черта характера бигля — любознательность. Они постоянно исследуют что-то новое. Пойдя за интересным запахом, бигль может на время забыть о хозяине и не реагировать на его команды. Поэтому этих собак лучше не спускать с поводка во время прогулок.

Породы собак для квартиры с названием и описанием

Бигль хорошо ладит со всеми членами семьи. Собаки этой породы любят быть в семье, иногда настойчиво требуют к себе внимания. Бигли — это очень преданная хозяевам порода собак.

Дрессировка биглей может иметь трудности, потому что:

• они упрямы;
• их естественная любознательность мешает сконцентрироваться на хозяине.

Чистоплотность биглей не требует от хозяев много времени для ухода. Характер этих собак позволяет содержать их даже в маленьком доме.

Решили завести собаку и не знаете, какую выбрать — мопса, лабрадора или бассет-хаунда? Возможно, подскажет тест.

Самые добрые породы собак отлично подходят в качестве домашней собаки. Они хорошо ладят с хозяевами и ласковы к детям. Покладистый характер и послушность позволяют людям использовать этих собак для выполнения служебных обязанностей.

Породы больших собак с названием и описанием

Узнавайте обо всем первыми

Подпишитесь и узнавайте о свежих новостях Казахстана, фото, видео и других эксклюзивах.

Источник



Породы собак

Сибирский хаски и еще
178 собак в нашем каталоге пород.

В мире существует более 500 пород собак, и ежегодно появляются новые. В подборке от Lapkins.ru в алфавитном порядке представлены все породы собак с названиями и фотографиями. Список будет полезен не только желающим узнать название определенной породы, но и тем, кто серьезно задумался, какую собаку купить. Прочитайте описания понравившихся пород, узнайте об их основных характеристиках, истории, особенностях воспитания и ухода, болезнях, советах по выбору щенка, посмотрите фото и видео с типичными представителями. Чтобы сравнивать породы между собой было легче, воспользуйтесь фильтром. Делая выбор и сердцем, и умом, вы на долгие годы приобретете пушистого друга, подходящего вам по темпераменту и условиям содержания.

Собаки – самые популярные домашние животные. Составить им конкуренцию могут только кошки. Собаки веками жили рядом с человеком, не уставая доказывать ему свою преданность и любовь. Все многообразие пород можно разделить на аборигенных – появившихся путем естественного отбора, и культурных – выведенных селекционерами. Аборигенные виды достаточно независимы, способны принимать самостоятельные решения, не слишком хорошо поддаются дрессировке, в то время как породы, создававшиеся специально, более ориентированы на человека и склонны к быстрому обучению. В зависимости от того, какую работу способна выполнять собака, выделяют служебные, охотничьи, сторожевые, бойцовские, пастушьи, декоративные породы. Сложно переоценить помощь этих животных людям, тем более что многие из них становятся верными компаньонами, готовыми пожертвовать собой ради хозяина. И человечество умеет быть благодарным: о собаках снимают кино, им посвящают книги и ставят памятники. Ярким примером стал фильм «Хатико: Самый верный друг», основанный на реальной истории собаки породы акита-ину. Мелодрама вдохновила миллионы людей – после просмотра, наверное, каждый хотел завести похожую собаку.

Ценители собак в качестве культурного наследия разных стран, могут рассмотреть русские, японские, немецкие, английские, американские, китайские и французские породы.

Все породы собак можно классифицировать по размеру. Традиционно породы делятся на маленькие, средние и большие. При этом в группу мелких питомцев попадают тои, карликовые и малые породы, а к большим собакам относятся крупные и гигантские особи. Размер является одним из главных критериев того, подойдет ли собака для квартиры. Но не единственным: характер питомца не менее важен.

В каталоге пород вы можете выбирать собак, обладающих определенными качествами: умных, спокойных, добрых, злых, опасных. Любители тишины по достоинству оценят нелающие породы. Хотя внешняя привлекательность – субъективное понятие, мы подобрали красивые и милые породы собак, ориентируясь на мнение пользователей сайта. Благодаря фильтру, вы можете выбрать популярные или, наоборот, редкие породы, а также посмотреть на тех собак, которые появились относительно недавно.

Чтобы примерно представлять, сколько шерсти будет оставаться от собаки в доме или квартире, воспользуйтесь такими тегами, как пушистые, лохматые, гладкошерстные, кудрявые, лысые.

Другой вопрос, волнующий будущих владельцев: сколько стоит собака той или иной породы? Конечно, многое зависит от класса щенка, известности его родителей и питомника, но для того, чтобы иметь общее представление, мы подобрали недорогие и дорогие породы. Собаки, не попавшие ни в одну группу, относятся к среднему ценовому сегменту.

Невозможно однозначно сказать, какая порода собак самая лучшая – для каждого она своя. Заведете ли вы жизнерадостного бигля, любимца королевы вельш-корги пемброка, добродушного золотистого ретривера или крошечного шпица – главное, чтобы он был любим вами и членами вашей семьи!

Источник

Собаки в русской литературе

Равноправные герои

«Славный народ собаки. »
Антон Чехов

Если посмотреть внимательным и придирчивым взглядом, то неожиданно окажется, что русская литература полна собаками едва ли не в той же мере, как «маленькими» и «лишними» людьми. И даже интересней: большинство этих молчаливых персонажей тоже персоны то «маленькие», то «лишние». Только судьба их, в отличие от человеческой, как правило, гораздо более трагична или, по крайней мере, равна по страданиям.

Квинтэссенцией этого зеркала человека можно смело назвать Лыску — героиню чеховского рассказа «Нахлебники». «К нему подошла его собака, большой дворовый пес, белый с черными пятнами, облезлый, полудохлый, с закрытым правым глазом. Подходила Лыска робко, трусливо изгибаясь, точно ее лапы касались не земли, а раскаленной плиты, и все дряхлое тело выражало крайнюю забитость».

Будучи не в состоянии прокормить собаку и лошадь, хозяин отводит их к живодеру. «Когда Лыска, видя смерть своего друга, с визгом набросилась на Игната (живодер — прим. авт.), то послышался еще третий удар, резко оборвавший визг. Далее Зотов помнит, что он, сдуру и спьяна, увидев два трупа, подошел к станку и подставил свой собственный лоб. «.

На равных со стариком Смитом Достоевского в «Униженных и оскорбленных» влачит свое существование его пес, и обоих настигает практически одинаковая смерть. И только судьба Лиски в рассказе Гиляровского, символически названного «Человек и собака», словно в насмешку оборачивается триумфом беспородной, к тому же, хромой собаки над замерзшим на реке нищим. «Никто и не вспомнит его! Разве. могильщик скажет: «Человек вот был тоже, а умер хуже собаки. «

А Лиска живет себе до сих пор в собачьем приюте. Живется ей хорошо, сыто до отвалу, как и сотням других собак. Их любят, холят, берегут, ласкают. » Да еще, может быть, переживает своего хозяина, повесившегося от потери собачьего друга, купринский Пиратка из одноименного рассказа.

Но это так, к слову. Точно также, к слову, можно сказать, что собаки в русской литературе отражают не только трагичность в чистом виде, но и проблемы русского интеллигента, например. Тонкость душевного восприятия, мучительный разлад с собой, метания от одного к другому, невозможность предательства и обмана — все это в полной мере можно отнести не только к герою-человеку.

Тут же стоит заметить и такую особенность в изображении собак русской литературой, как их пассивность. Европейская традиция, идущая едва ли не со времен собак Тристана и святого Губерта и продолженная Сетон-Томпсоном и Джеком Лондоном, обычно показывает собаку в самостоятельном активном поступке. У нас же редко встретишь описание собаки, совершающей действия — чаще действия совершаются над ними. Исключение, пожалуй, составляет лишь фиолетовый пес из купринского «Собачьего счастья» и отчасти пушкинский Соколко, безуспешно попытавшийся спасти царевну в пушкинской «Сказке о семи богатырях».

А как описываемые собаки говорят о времени! Так весь восемнадцатый век они существуют практически в некоем условном обличии, без ссылок на породу или упоминаний о каких-то особенностях. Собака — и все. Но чем дальше, тем разнообразнее становятся наши персонажи. Начало следующего века сосредоточено, в основном, на борзых, затем в полном соответствии с развитием охоты, появляются легавые, а после реформы 1861 года русскую литературу потоком захватывают беспородные Жучки, Трезоры, Полканы и прочее собачье простонародье. Перед революцией же картина, как и полагается, смешивается окончательно: новомодные породы мирно соседствуют с традиционными, а песья знать — с песьим пролетариатом.

Меняются не только породы, но и занятия героев. И если сначала единственным описываемым занятием собаки является сторожевая служба, то затем ее сменяет охота, и лишь во второй половине девятнадцатого века появляются собачьи «вольные художники» и «люмпены», ибо авторов интересует уже не столько род их занятий, сколько внутренний мир.

Но на образах собак прекрасно отслеживается не только историческая эпоха, но и литературные течения. В самом начале становления русской словесности образ собаки был лишь символом или знаком и, как правило, появлялся только в баснях, где собака олицетворяла определенные качества, чаще всего преданность и верность. Правда, случалось и так, что в облике собаки выводились конкретные люди или определенные, необходимые автору качества, как, например, в басне Хераскова «Две собаки» или чуть позже — крыловские гончие в «Волке на псарне» и бессмертная, ставшая нарицательной Моська.

Но с развитием литературы образ собаки становился все более тонким. Уже в начале XIX века собака обычно говорила об определенной черте характера героя. Яркий образчик этого — Сбогар — легавая Алексея из пушкинской «Барышни-крестьянки». «Итак, она шла, задумавшись, по дороге, осененной с обеих сторон высокими деревьями, как вдруг прекрасная легавая собака залаяла на нее. В то же время раздался голос: «Tout beau, Sbogar, ici. (Тихо, Сбогар, ко мне — фр.) Появление этой собаки говорит не только о том, что ее хозяин завзятый охотник-одиночка, но и человек, не чуждый модной литературе, ибо имя собаки отсылает к благородному разбойнику Шарля Нодье Жану Сбогару.

Более того, легавых были тогда в России считанные единицы, и охотились с ними люди оригинальные и небедные. Все же вместе дает внимательному читателю понять, что герой — отчаянный романтик, противопоставляющий себя окружающему миру. И это делается всего лишь единственным упоминанием собаки, притом, в двух коротеньких предложениях!

Точно так же Гоголь, изображая щенка и псарню в знаменитой сцене Ноздрева и Чичикова, дает читателю гораздо более широкое представление о герое, чем можно было бы сделать долгим описанием. Ведь купленный щенок — мордаш, то есть бульдог, предполагающий охоту на медведя. А псарне Гоголь, отнюдь не отличавшийся любовью к собакам (больше их нет ни в одном его произведении!) уделяет почти целую страницу, и какую! «Он повел их к выстроенному очень красиво маленькому домику, окруженному большим загороженным со всех сторон двором.

Вошедши во двор, увидели там всяких собак, и густопсовых, и чистопсовых, всех возможных цветов и мастей: муругих, черных с подпалинами, полово-пегих, муруго-пегих, красно-пегих, черноухих, сероухих. Тут были все клички, все повелительные наклонения: стреляй, обругай, порхай, пожар, скосырь, черкай, допекай, припекай, северга, касатка, награда, попечительница. Ноздрев был среди них совершенно как отец семейства. «

А холеные борзые княгини Бетси в «Анне Карениной» говорят и о склонностях, и о времяпрепровождении, подчеркивая одновременно и красоту, и порочность, и скудоумие героини. Прелестный же Блюхер из «Двух гусаров» отсылает читателя и к участию героя в наполеоновских войнах, и к его насмешливо-циничному характеру, раскрывая, как бы между прочим, еще одно занятие персонажа, о котором не говорится впрямую — травлю крупных зверей, требующую мужества и хладнокровия вкупе с азартом.

Эта тенденция существовала довольно долго, пока не видоизменилась в более интересную и гибкую установку давать собаку уже не как характеристику какой-либо одной черты героя, а с ее помощью показывать героя в действии, в поступках, в конечном счете — в судьбе. И первым человеком, сделавшим это, был, конечно, Тургенев со своей бессмертной Муму. Но надо заметить, что Тургенев, будучи не только тонким психологом, но удивительным охотником, заложил и другую традицию русского повествования о собаках. Это — описание собаки самой по себе, проникновение в ее внутреннюю жизнь, попытка увидеть окружающий мир ее глазами.

Конечно, в «Записках охотника» эти попытки еще очень робки, почти незаметны для обыкновенного читателя, но они уже есть. Принужденно улыбающаяся собака в «Хоре и Калиныче», мимолетные разговоры с псом в «Бежином луге», наконец, малоизвестный «Пэгаз» и так и не напечатанная автором при жизни, но с восторгом читаемая и принимаемая по салонам «Собака». Правда, последняя скорее символична, чем психологична.

И молодой Толстой, будучи, как никакой другой русский писатель, на физическом уровне открытым живой природе, не мог удержаться и тоже попытался запечатлеть уже носившуюся в воздухе тенденцию в рассказе «Булька. Рассказ офицера». Да, пожалуй, и Некрасов, тоже проникновенный охотник, попробовал подать собаку как существо вполне самостоятельное; к сожалению, разбросанные по стихам его зарисовки слишком незначительны и заметны только пристрастному читателю-собачнику или специалисту-литературоведу.

Почти до конца XIX века сохранялась и остаточная тенденция, идущая из века восемнадцатого: совершенно условная подача собаки как повода для движения сюжета. Такова, например, искрометная пьеса «Фантазия» Козьмы Пруткова, где все действие вертится вокруг пропавшей моськи. Также осталась привычка давать собаку элементарным обозначением определенного человеческого качества; это особенно заметно в русских эпиграммах.

«Терентий здесь живет Облаевич Цербер», — начинал свою эпиграмму в 1768 году Державин, и через сто двадцать лет ее подхватил Минаев: «Бежит по Невскому собака. «

Однако вернемся к основной тенденции всей второй половины XIX века: собака как некое орудие судьбы, дающееся герою, чтобы проявить свою подлинную сущность. Здесь литература осторожно начала с детей, ибо через них, еще не так далеко ушедших от природы, сделать это было значительно проще. В этом смысле тоже существует однозначный лидер — знаменитая Жучка из гаринского «Детства Темы».

«Каким-то ужасом смерти пахнуло на него со дна этой далекой, нежно светившейся, страшной глади. С замиранием сердца заметил он в углу черную шевелившуюся точку и едва узнал, вернее угадал, в этой беспомощной фигурке свою некогда резвую, веселую Жучку. » История с риском для жизни спасения мальчиком собаки из гнилого колодца есть на самом деле классическая инициация героя (недаром после спасения мальчик заболевает с потерей сознания, то есть «умирает», переходит в иной, новый мир взрослых).

Инициацией можно считать и историю с отравленной и снова, якобы, возродившейся собакой Илюшечки в «Братьях Карамазовых» Достоевского. Преодоление себя Колей Красоткиным, его взросление происходит именно через Перезвона-Жучку. Недаром Гарин-Михайловский дает спасенной собаке все то же «достоевское» имя. В этом ряду стоит и пронзительный Арто — купринский «Белый пудель», все с тем же самопожертвованием ребенка ради собаки.

Постепенно традиция охватывает все больший круг персонажей, и к началу века двадцатого порой уже трудно отличить, о ком написано то или иное произведение. Человек и собака в русской литературе начинают существовать на равных, особенно у писателей психологического склада. Так, кто герой бунинских «Снов Чанга»? Спившийся капитан или его не менее спившийся пес, сохранивший, однако, гораздо более человеческое и тонкое видение мира?

А «Кусака» Андреева есть ли рассказ о брошенной собаке или же это повествование о позорном равнодушии еще молодого человека, неспособного отстаивать свои привязанности? Или это вообще рассказ о страшной тьме, надвигающейся на страну? «Свет еще долго боролся с тьмою. но скоро уступил и он. Наступила ночь. И когда уже не было сомнений, что она наступила, собака жалобно и громко завыла. Собака выла — ровно, настойчиво и безнадежно спокойно. И тому, кто слышал этот вой, казалось, что это стонет и рвется к свету сама беспросветно-темная ночь. «

Таким образом, ко времени русского Серебряного века образ собаки, сделав круг, возвратился к своему началу и снова стал знаком и символом, не теряя, тем не менее, уже завоеванных позиций характеристики героя и самостоятельного персонажа.

Что касается первой функции, то здесь лидерство принадлежит, несомненно, Чехову. Как подсчитано, в его произведениях действует 124 собаки! От огромных до крошечных, от дворняжек до аристократов — они дают почти исчерпывающий срез тогдашнего общества. Робкий белый шпиц, своей наивной прелестью так подозрительно напоминающий хозяйку — молодую даму, приехавшую в Ялту («Дама с собачкой»).

«Белый борзой щенок с острой мордой и желтым пятном на спине», становящийся то бешеной шавкой, то генеральской собакой («Хамелеон»). Сука английского сеттера Милка, выдаваемая пьяным поручиком за «настоящего, чистокровного кобеля» («Дорогая собака»). Крошечная злая собачка, такая же бесприютная, как ее владелица Шарлотта («Вишневый сад»). Подуздоватый Угадай и поимистый Откатай, расстраивающие сватовство («Предложение»). И еще целая свора борзых, легавых, болонок, сторожевых весело — а часто и очень грустно — лает и носится по всем чеховским рассказам, придавая своим хозяевам дополнительный шарм правдоподобия.

Чехов, как никто другой, подхватил и развил еще одну русскую особенность в описании собак, идущую, пожалуй, от Гоголя: особенно расположены к ним герои, находящиеся в подпитии. И чем сильнее подпитие, тем сильнее льнут они к братьям меньшим и тем яростнее обвиняют человеческий род в грубости, глупости и полном непонимании мира. Ни к одному живому существу или неживому предмету не обращаются русские герои так часто, как к собаке, видя в ней свое нелгущее зеркало.

Ибо, как заметил еще Тургенев, и в собаке, и в человеке живет одно и то же чувство, между ними нет никакой разницы, они тождественны, ибо в каждом горит и светится тот же трепетный огонек. «Это не животное и не человек меняются взглядами. Это две пары одинаковых глаз устремлены друг на друга. И в каждой из этих пар, в животном и в человеке — одна и та же жизнь жмется пугливо к другой».

Чехов отдал дань и второй традиции изображения собак — его «Каштанка» остается одним из самых проникновенных и точных описаний собачьей психологии.

Но, конечно, самым удивительным мастером, сумевшим буквально превратиться в собаку-персонаж, был Куприн. «Сапсан» и «Собачье счастье» читаются как энциклопедия собачьих ощущений и взглядов, если будет позволено так выразиться. А точность описаний! «Тогда Джек решил ориентироваться по запаху. Он. старался уловить в воздухе знакомый запах Аннушкиного платья, запах грязного кухонного стола и серого мыла.

Но в эту минуту мимо Джека торопливой походкой прошла какая-то женщина и. оставила за собою сильную струю отвратительных китайских духов. Джек досадливо махнул головою и чихнул — Аннушкин след был окончательно потерян. Но Джек не торопился. В чистом, нежно-прозрачном и слегка влажном воздухе все оттенки запахов приобретали необычайную тонкость и отчетливость. Пробегая мимо почты. Джек с уверенностью мог сказать, что не более минуты назад здесь останавливался большой, мышастый, немолодой дог, которого кормят обыкновенно овсянкой»

Но повествование от лица собаки неизбежно повлекло за собой и произведения ad absurdum, как, например, читаемый до сих пор «Дневник фокстерьера Микки» Саши Черного, где собака выступает с человеческой ментальностью, имея от своей породы лишь обличье и возможность говорить нелицеприятные вещи о людях как бы в шутку.

С другой стороны, «литературная» собака уже настолько плотно вошла в жизнь и быт, что она оказывается даже в таком редком для начала века положении, как полет на аэроплане.

«Пришли весною. Воздушный причал
Был бессолнечно-сер.
Хозяин надел шлем и сказал:
«Сядьте и вы, сэр!»

Джек вздохнул, почесал бок,
Сел, облизнулся, и в путь!
Взглянул вниз и больше не смог,-
Такая напала жуть.

«Земля бежит от меня так,
Будто я ее съем.
Люди не крупнее собак,
А собак не видно совсем».

Хозяин смеется. Джек смущен
И думает: «Я свинья:
Если это может он,
Значит, могу и я».

После чего спокойнее стал
И, повизгивая слегка,
Только судорожно зевал
И лаял на облака.

Концовка же этого известного стихотворения* уже окончательно уравнивает собаку и человека даже в смерти: «И люди сказали: / Был пес, а умер, как человек».

Революция перечеркнула все достижения русской литературы в отношении собак (остался, пожалуй, один Михаил Пришвин), многое потом пришлось восстанавливать заново. И, надо сказать, литература советская добилась в этом отношении многого, внеся ранее не существовавшие мотивы. Но об этом в следующем номере.

Источник